Начала 3 года назад, затем подумала сделать книгу, а затем и совсем бросила. Вот хочу, чтобы вы прочли и выразили свое мнение, стоит его закончить, может дописать как повесть например, или все же закинуть в недра диска F.
Малыш
Он только родился и уже знал, что он одинок. Сделав первый вдох, он закричал. Он успел почувствовать как приятен воздух, который заполнив его маленькие легкие, наполнил его жизнью. В этот момент малышу понравилось жить. Ему захотелось познать окружающий, незнакомый и такой загадочный для него мир. На смену этому только появившемуся желанию, пришло уже почему то знакомое чувство одиночества, и он закричал еще раз, чтобы прогнать его, отчаянно закричал, чтобы его услышали и не оставили.
Мамины руки он так и не почувствовал, малыш остался один. Мама написала отказ от ребенка и упорхнула в неизвестном направлении. Малыш очень хотел вернуть маму, понравиться ей, но она не приходила.. Тогда малыша посетило первое чувство вины, и к слову сказать, оно ему совсем не понравилось. Мысль о том, что он в чем – то провинился перед мамой, расстраивала его, и не покидала его маленькую голову. Он не мог выразить свои эмоции словами, сказать маме « вернись ко мне», поэтому он плакал, надеясь, что мама услышит и поймет, что он совсем одинок, что он нуждается в ней, что он только родился, а уже очень любит свою маму. Мама не услышала, не поняла, и вдруг малыш понял, что просто не нужен маме, что он никому не нужен.
Вскоре малыш оказался в Доме ребенка. Поначалу ему здесь нравилось, когда  его брали на руки, он чувствовал тепло чьих – то рук, когда с ним временами игрались он чувствовал интерес к себе, когда его кормили, он испытывал благодарность за заботу к своему маленькому телу. Да, к этому времени, он успел познакомиться с многими чувствами, большим из них он был не очень рад. Так уж началась его жизнь. Лежа в кроватке, он смотрел на мир, который его окружает. Его окружали множество других малышей такими же, как он, которые были не нужны своим родителям. Вот он и познакомился с чужими чувствами, которые как в зеркале отражались в больших, грустных, не по возрасту  серьезных глазах.
Свой первый день рождения он встретил ранним, ясным, солнечным утром, открыв глазки после крепкого продолжительного сна. Этим утром малышу исполнился целый год, ровно год его одинокой жизни в детском доме. За этот грустный год, не объявился ни один родной человек. Зато у него появились товарищи, среди других малышей. Он играл вместе с ними, общался на только им понятном языке, и временами ощущал приливы обыкновенного детского счастья. У него завелась любимая игрушка, маленький серенький зайчик с длинными ушами и добрыми преданными глазами. Как и любого нормального ребенка, его заинтересовывали многие игрушки, он их очень любил, и хотел бы, чтобы они все принадлежали только ему. Тогда он испытывал нечто, что заставляло его прижимать понравившуюся игрушку к себе и кричать на другого ребенка, который тоже не против поиграть с этой игрушкой,  частенько даже драться. Зайчика не удалось отвоевать, игрушкой играли все, присвоить себе было невозможно.
Прожив еще несколько лет, малыш стал хорошо понимать, что ему говорят взрослые. Они обращались к нему не очень часто, и для малыша  их слова были обычно резкими. Его уже совсем не брали на руки, а чаще издавали громкие и резкие звуки. Он смотрел на злое лицо нянечки, которая пыталась успокоить расшалившихся детей, они не слушались, а она злилась все больше и больше. Нервы ее накалялись, она начинала хватать всех подряд за шкирку, и буквально раскидывала по кроватям. В такие минуты малыш пугался, но не нянечки, а того, что с ней происходило. Он замечал, что в остальные минуты ее лицо было ровным и  спокойным, но всегда печальным. Только изредка ее губы трогались в улыбке, но она была такая еле уловимая, что ее хотелось увидеть снова и снова. Малыш чувствовал ее доброту, она улавливалась по теплоте взгляда ее голубых глаз,  хотя голубой цвет малышу показался очень холодным. Анечка, как ее называли окружающие, была молодой девушкой, которая окончила педагогическое ПТУ. Когда близилась преддипломная практика, студентам предоставили выбор, либо детские сады, либо детские дома, любого типа. Все естественно захотели в детсады, мест не хватало на всех. Надя, самая близкая в студенческие годы Анечки, подруга, крепко затянувшись сигаретой в туалете на втором этаже, ругалась:
- Ну не кретины. Блин? Детские дома их, видите ли, не устраивают, подумаешь, там дети, и там дети. Везде одинаковые.
Аня понимающе кивнула. Ей тоже было все равно где проходить практику, поэтому, когда ей сказали, что она попадает в Дом ребенка № 3, она восприняла как – то равнодушно. Также она относилась и к детям, в педагогическое училище она поступила, только потому, что при поступлении в университет о котором она мечтала, она провалилась на экзаменах, а родители настоятельным образом требовали, чтобы дочь где – нибудь училась. Дочь не могла сориентироваться так быстро, при том, что в это время она находилась в состоянии депрессии, разбилась мечта, так, что мама постаралась оказать нужное давление на психику Ани, и девушка начала учиться на воспитателя детского сада или учителя младших классов. Конечно, это был не предел маминых с папой мечтаний, но все же лучше чем никакого образования. Да, они пытались ее устроить в другой вуз, на другую специальность, но девушка наотрез отказывалась. К удивлению родителей, к поступлению на воспитательницу, дочка отнеслась более чем равнодушно.
Проучившись почти до окончания, Аня не обзавелась собственными детьми, а с другими ей сталкиваться не приходилось. Так, что в первый день практики в Доме Ребенка, она не переживала. Она восприняла всех детей одинаково – это моя практика, и все. Она оградила свои чувства воображаемым забором, и считала дни до момента, когда ей сюда больше не нужно будет приходить. Девушка никого не жалела, ни к кому не привязывалась, никого не любила. Аня механически выполняла свою работу, но в один момент, она вдруг почувствовала, что забор ее оказался ненадежным. Первой все - таки просочилась жалость. Это противное, нелепое чувство, которое только нарушает твое адекватное восприятие чего – либо или кого – либо. Аня вовремя подавила в себе чувство жалости, но на смену жалости пришла некоторая привязанность к детям. Аня заразилась ею от самих детей. Девушка видела, что они ее ждут и с каждым новым днем сильнее плачут, когда она уходит домой. Аня понимала, что даже если она останется здесь работать, то когда нибудь ей все равно придеться уйти. Уход неизбежен, от этой мысли, появлялась боль, которая разрушила воображаемый забор окончательно.
Практика давно позади…. Не так давно, прошло два года с окончания вуза, а молодая девушка Аня не смогла уйти, она осталась с детьми. От равнодушности не осталось ни следа,  Аня очень полюбила свою, казалось, бы, незаурядную, работу, да и платили копейки. Дети стали для нее настоящей семьей, которую она любила до безумия. Порой Анна нервничала и кричала на малышей, но редко, когда совсем было тяжко, с  ними справится. Дети пугались и плакали, и тогда Аня успокаивалась и брала каждого ребенка на руки и прекращала его плач. Да, она полюбила и детей и работу, но привычка ограждаться от всего, что каким либо образом затронет ее чувства, и неважно какие они, положительные или отрицательные, оставила непроходимый след на ее лице. Оно было всегда спокойным, а улыбка лишь изредка прикасалась к ее губам, но если посмотреть в глаза этой девушки, можно было заметить, что улыбаться не обязательно губами, она умела делать это глазами. В такие минуты, дети очень внимательно принимались ее разглядывать, пытаясь уловить каждый блик.
Каждый ребенок был любознателен, но малыш родился очень чувствительной натурой.
Каждый звук, казалось, давал отражение в сердце, и  хотя он не умел еще выражать свои чувства и эмоции словами, он отчаянно хотел, чтобы его понимали.